Проблема деепричастной нормы и категория субъекта

В статье обсуждаются проблемы деепричастной нормы и взаимодействие семантики русского деепричастия с категорией субъекта. Предлагается классификация примеров, которые осмысливаются носителями языка, но не соответствуют правилу. Приводятся аргументы в пользу того, что многие аномальные примеры возникают тогда, когда в семантике предложения активную роль играет модусная составляющая, то есть деепричастие оказывается между субъектом основной предикативной единицы и личной сферой модусного субъекта. Конструкция признается осмысленной, а значит, грамматически корректной, если субъектом деепричастной и основной предикативных единиц является субъект мысли, речи и восприятия. При невозможности соединения субъекта деепричастия и субъекта основной предикативной единицы сохраняется возможность нормативного употребления, которое квалифицируется как вводная конструкция. Вводной признается такая позиция деепричастия, когда оно относится к имплицитному модусу. Обосновывается связь деепричастия с эгоцентрической синтаксической техникой. В статье показано, что деепричастные конструкции с модусным субъектом регулярно появляются в текстах определенных жанров. В художественном тексте эгоцентрические свойства деепричастия создают определенные семантические эффекты: деепричастия являются средством обнаружения внутренней точки зрения автора (3-е лицо как 1-е), средством персонификации неодушевленного субъекта (в поэтических текстах).