ВОЗВРАТНЫЙ ПОСТФИКС: МЕЖДУ МЯГКОСТЬЮ И ТВЕРДОСТЬЮ

В статье рассматривается происхождение, история и современное состояние варьирования [с’]/[с] в составе возвратного постфикса в русском языке. Местоименная энклитика, изменив грамматический статус и синтагматическое поведение, стала конечным аффиксом глагола. Здесь развивались нестандартные процессы: 1) утрата широкой гласной фонемы в поствокальном положении; 2) зависимость гласного звука от поствокального или постконсонантного положения; 3) регрессивно-прогрессивная ассимиляция [т(’)с’  ц’:/ц:] в 3-м л. и инфинитиве; 4) прогрессивная ассимиляция [ш(’)с’  ш’:/ш:] во 2-м л. ед. ч.; 5) прогрессивная ассимиляция по твердости. Основной фактор последнего процесса — веляризованный [л] в м. р. прош. вр. К нему присоединялись другие твердые согласные в различных формах глагола. Преобразованные словоформы послужили базой для генерализации постфиксального [с] в говорах, ставших основой московской орфоэпической нормы. В XX–XXI вв. эта твердость убывает.
Анализ материалов фоноскопических исследований 2004–2019 гг. (111 дикторов) выявил для форм ед. ч. прош. вр.: в м. р. стабильное преобладание [с] (56,3 %); в ж. и ср. р. меньшую частотность [с] (31,1 %, постепенно снижается). Главный фактор, поддерживающий твердость, — влияние предшествующего [л] (реже [с]: отнё[с:ъ] (2), пронё[с:ъ] — спáс[с’ъ]). В ж. и ср. р. твердость также поддерживается влиянием [л] — дистантным и потому более слабым. Но фонетический фактор дополняется грамматическим притяжением к формам м. р. Только у 10 дикторов варьирование выходит за пределы ед. ч. прош. вр., из них у шести — после твердых [ш], [м] (2-е л. ед. ч., 1-е л. мн. ч.). Этого недостаточно для формирования полноценной прогрессивной ассимиляции. Варьирование [с’]/[с] характеризуется позиционной прикрепленностью, и процесс вытеснения [с] далек от завершения. Возвратный постфикс представляет собой комплекс алломорфов с’а/са/с’/с.