К предыстории кодификации творительного падежа в церковнославянской грамматике*

В статье рассматривается проблематика, связанная с осмыслением форм творительного падежа в церковнославянской парадигме в период, непосредственно предшествовавший кодификации творительного в «Грамматике словенской» Лаврентия Зизания 1596 г. Выделению творительного в особый падеж при совмещении флексий датива и локатива как вариантных форм дательного падежа у Зизания предшествовали попытки распределения функций творительного между локативом и генетивом с помощью предложно-падежных конструкций. Основанием для этого стало моделирование славянской грамматики по образцу греческой и латинской, представленное в переводе латинского «Доната» Дмитрия Герасимова и в переводе с греческого Псалтыри 1552 г., выполненном Максимом Греком. Две основные функции творительного — логического субъекта в пассивной конструкции и инструмента или средства — были делегированы предложным конструкциям: отъ + генетив (в «Донате» Герасимова как эквивалент латинского аблатива) и въ + локатив (в грецизированных переводах М. Грека как эквивалент греческого датива). Обе предложно-падежные конструкции имеют свою предысторию в переводной церковнославянской книжности, однако регулярность этих форм в рассматриваемых текстах, а также наличие параллельных конструкций в славянских литературных языках XV–XVI вв. позволяют говорить о несостоявшейся попытке их искусственной грамматикализации еще до появления нормативных грамматик. Дополнительным основанием для такого грамматического осмысления предложно-падежных конструкций — эквивалентов творительного падежа является их экзегетический статус в текстах Св. Писания как маркеров агенса или действующего лица (прежде всего, сакрально отмеченного первого лица).