Разговоры с Виктором Марковичем и понятие диспозиции в языке

Узус (речь, speech, parole, performance) не может быть целиком предсказан, исходя из системы (язык, grammar, langue, competence). Узус живет сам по себе. Узус представляет собой повторяющееся (привычное) употребление; узус изучается вместе с его прагматикой и социальными контекстами; изменение происходит непосредственно в узусе.

Узус согласуется с абстрактными принципами, которые можно назвать диспозициями, но не определяется ими. Диспозиции допускают (но не диктуют) различные исторические эффекты, как то: сохранение предыдущего узуса (так обстоит дело с южнославянскими энклитиками); расширение действия уже происходящего изменения (маркировка одушевленности в истории русского языка) — две формы языковой инерции; обеспечение модели для потенциального изменения (Watergate > Camilla-gate); управление вариацией в происходящем изменении; отражение широких культурных предпочтений в конкретном узусе (в Польше после 1989 года — утопическая вера в технологии, проявившаяся в псевдо-одушевленном kupić laptopa). Мой интерес к соотношению узуса и диспозиции возрастал в ходе многолетней, с перерывами, дискуссии с другом и коллегой — и исключительным собеседником — В. М. Живовым.